Поэзия имама Хомейни
Говорят, в Иране каждый второй или поэт, или почитатель поэзии. Если это и преувеличение, то небольшое. От века в этой стране богословие и философия, астрономия и медицина, государственное управление и природоведение неотделимы от стихосложения, развивались и выражались в поэтической форме. И в настоящее время стихами классиков персидской поэзии расцвечиваются выступления депутатов меджлиса и статьи ученых, проповеди богослужителей и телевизионные репортажи. Газелями Хафиза объясняются в любви, а притчами Руми разрешаются правовые и имущественные споры. Вот и основатель Исламской Республики Иран имам Хомейни оставил соотечественникам поэтические произведения, набросанные в минуты отдыха от государственной и религиозно-философской деятельности. Говорят, он не собирался публиковать их и относился к ним скорее как к духовным упражнениям, медитациям, традиционным для иранских мыслителей. Сборник стихов «Вино любви» («Бадейе эшк»), собранный воедино невесткой имама Фатимой, увидел свет лишь в 1989 году, после смерти автора. Впоследствии был издан более полный «Диван Имама» («диван» на фарси значит «собрание»).
В поэзии имама реален только Бог, остальное же — метафора Его бытия. При таком понимании газели духовного наставника иранского народа воспринимаются как непрестанный поиск Истины, трудное восхождение к ее вершинам, духовные открытия на горнем пути, как поэтическая исповедь и завещание.
Представляем вам переводы нескольких стихотворений Рухоллы аль-Мусави аль-Хомейни.
Свидетелем сердце
Чаша из рук Твоих слаще всех чаш.
Дверь отворишь и Сам мне любезно подашь.
Ко многим дверям приходил — но запор находил.
Только здесь, в мейхане, говорят мне: «Ты наш!»
Тот, кто к чаше сухими губами приник,
Знает: трезвости мир — только бренная блажь.
Смотри на веселие здешних пьянчужек, смотри!
Им простится сегодня немыслимый прежде кураж.
А Ты, Виночерпий, достоин любви и похвал:
Бродяге и шаху один Ты напиток подашь.
Путь мой горек и в сердце жестокая боль.
Потому и стучался к Тебе, блаженства небесного страж!
Ты милосерд. А я слаб и изранен любовью.
За терзанья мои Ты попойкою нынче воздашь.
Желания весны
Я там же, где всегда, у погребка,
Любовью полон, не похож на старика.
Когда сады цветут — какая старость!
Забудь про осень, до нее века.
Смотри на птицу, что томилась в клетке,
А нынче в небе кружится, легка.
Ненастный ветер улетел на север
И благодатный дождь омыл луга.
Покров падет — и лик красы весенней
Пройдет, слепящий, будто облака.
Вино трезвости
Вот твоя чаша. Тебе ли бежать от вина?
Глядит на михраб лицемер, у нас же своя сторона.
Скажи виночерпию, какой тебя мучает сон?
Он чашей прогонит его, не твоя в нем вина.
Своей нищеты не стыдись, протяни к подаянью суму
И радуйся, если монета найдется хотя бы одна.
Смотри, каландар захмелел, наливает со щедростью нам.
Держи же свой кубок, чтоб в сердце запела весна.
Забудем стенанья завистников и лицемерных святош —
Их жизнь в ослепленье проходит, отравой полна.
Мы нежных объятий не скроем и радость в душе:
Подобная ночи осенней, жизнь без Друга темна.
Хозяин питейного дома не скажет: ты пьян.
Душа встрепенулась, трезвея от чаши вина.
От ложной мудрости беги
С кабацким владыкой старинный у нас уговор.
Ведь я завсегдатай его погребка с давних пор.
Сегодня друзья за вином здесь встречают весну.
Как отстану от них? На голову ляжет позор.
Луноликих красавиц не в силах я сторониться в саду!
Вот спешу, чтоб услышать волшебный их хор.
Жаль мне дервишей, показную не чту нищету.
Даровал Бог для жизни блистающий солнцем простор.
Шейх в лохмотья оделся — к чему он зовет, лицемер?
В одеянье любимой цветов парчовых ковер.
Смысла нет в поученьях не любящих свет.
Без сияния глаз Твоих дороги и я б не нашел.
Я с любимой сбежал от всех мудрецов в погребок,
Чтоб не слышать, не знать суетливой молвы приговор.
Кроме слов о любви и стихов о блаженном вине
Не услышать иного от Хинди с тех пор.
Солнце совершенных
Гуляки, ринды, празднословы! Прошла беспутная пора.
Начальник жизни, душ водитель явился, солнечный, с утра.
Стремясь к лучам, раскрылась роза, трепещет песней соловей.
Разлука с Ним — терзанье мира и жизни горечь и хандра.
Так некогда Синай увидел, как радугой теснило тьму.
Муса явился фараону — и лжи закончилась игра.
Ударь в колокола, сметая нетопырей за горный склон.
Пусть все услышат, что настала весны сияющей пора.
Бегите, слуги Аримана! Иссякла сила темных чар.
И все, что замышлял он злое, порушилось еще вчера.
Исы дыханье оживляет цветеньем прежде мертвый дол.
И в небесах голубок стаи резвятся, будто мошкара.
Пловец, забудь о непогоде, уж близок радостный причал.
В ковчеге Нуха будет место всем, кроме зависти и зла!